BIONICLE: Extended Universes.

Побитый, но не сломленный. Старый, но не бесполезный. Если он не может пользоваться силами, это не значит, что он разучился драться и стрелять.
Дертокс живёт в реальности, где мир был разрушен войной. Кругом одна пустыня, но в ней вовсе не безопасно. Множество дикарей, банд орудует в этих сухих землях, и ото всех надо отбиваться.

[center]Сиквел к этой и этой работ по линии Дертокса. А может, и не сиквел - альтернативное развитие событий после окончания его сюжетной линии(но каноном считать можно).


Финал. Я не думаю, что это выльется в какую-то большую историю. Но я и не стремлюсь к этому. Я просто хочу показать, каков Дертокс, когда он остаётся в одном месте слишком долго, когда никакие рамки его уже не держат, но у него нет сил почти ни на что.

Взмахом руки он полоснул лицо тому бандиту и тут же всадил когти в грудину несчастного. Драки в баре были привычным делом, но такая кровавая происходила впервые за долгое время. Ещё удар — и Глаториан падает на пол, захлёбываясь в своей же крови, что попала ему в лёгкие. Ярко-красная густая жидкость фонтаном хлестала во все стороны из разрезанной артерии, загрязняя собой всё: пол, стойку, стулья, доспехи и пальто старого пугающе мрачного Смотрителя.

Уже неделю эти бандиты пытались забрать дань с Дертокса, но ничего не выходило. Раньше старик исправно платил, но после того, как местные авторитеты завысили для всех жителей Пустыни на подконтрольных им территориям, воин в чёрном мириться с этим больше не мог. Вначале, к нему прислали двоих — они не вернулись. Те, кто пришёл следующим и остался жив, докладывали пахану, Браксу, что над дверью «неплательщика налогов» висят головы их товарищей, а их кишки намотаны на самодельный забор из деревянных кольев и ржавых заточенных арматурин. Что говорить о самих телах… Похоже, старик выбросил их куда-нибудь подальше от своего жилища на съедение мутантам.

Бутылка с ядрёным эксидианом лопнула от попадания в неё пули. С громким звоном она разбилась, и алкоголь брызгами с осколками стекла разлетелся за стойкой, попав на голову несчастному бармену. Пару осколков задели и маску Дертокса, прошлись по его респиратору, оставив очередные царапины и обнажив сталь — ветхая краска снималась от подобных повреждений.

Кровь попала на рукав пальто Смотрителя — старого чёрного пальто, шедшего почти до колен. Воин прекрасно помнит его. Рваное, чуть обожжённое, пыльное и грязное. Такое же, как на Свалке. За исключением запёкшейся крови, небольшими пятнами расположившиеся по всей одежде. Да, Смотритель уже не так пёкся о своём пальто, как раньше. Он уже не менял его последние пятьдесят лет, и это он снял с трупа одного странника, погибшего в Пустыне от пули, угодившей ему прямо в лоб.

Старик вытащил когти из тела бандита резким движением и спешно перекатился к столу, который перевернул так, чтобы он создал укрытие от свистящих пуль. Достав с кожаной кобуры на ремне старый двуствольный пистолет и патроны к нему из кармана, Дертокс неторопливо стал заряжать своё верное оружие. А куда спешить? Всё успеется. Смерть это всего лишь вопрос времени. А чья — без разницы. И Смотрителю, и бандитам осталось недолго.

Он едва высунулся из укрытия и, выставив руку с пистолетом вперёд, второй же поддерживая рукоятку, выстрелил, уверенно смотря на бегущего в сторону Глаториана в тряпье. Крупнокалиберный укороченный дробовик. Не пистолет — таковым кажется только на вид, что запутывало всех, кто не был чересчур внимателен к внешнему виду и патронам, которыми это оружие заряжалось. Дробь угодила прямо в живот бандита, пробила его кожанку. Потекла густая кровь. Дертокс на секунду замешкался, почувствовав не только эйфорию от вылета патрона, но и будто что-то вспомнил. И это сыграло злую шутку.

Жгучая боль пронзила тело старика, и тот покосился, стал медленно съезжать под стол. Пуля угодила прямо в плечо, кажется, даже в стальную кость, разломав её. Забавно. Организм Смотрителя очень вынослив: способен выдержать низкие и высокие температуры, многочисленные повреждения, бегать на дальние дистанции и не задыхаться, оставаться сильным даже в слабости. Но не сейчас. Организм слишком стар, начинает выдыхаться. Он уже не так хорош, как прежде.

Дертокс перехватил оружие в другую руку и спрятал повреждённую в карман пальто. Боль не давала двигаться нормально, слабость замедляла движения. Воин чувствовал, как силы покидают его, но, пока, не жизнь. Просто не самый удачный день, чтобы драться с бандитами.

Он снова привстал, но не до конца, выглянул из-за стола и выстрелил. Наугад. Больше, чтобы напугать, чем навредить. Этот бой был проигран, но нужно было продумать план отхода. И у Смотрителя он появился.

«Люстра. Свет горит. Сейчас почти ночь. Если я подстрелю люстру, то она упадёт, разобьётся, и станет темно. Я знаю, где расположен чёрный выход: за стойку, направо три шага, дверь, а дальше прямо по коридору и на улицу. Всё. У меня есть менее десяти секунд, пока эти бандиты разберутся, что к чему».

И, словно по часам, Дертокс принялся работать. Он с большим трудом зарядил один несчастный патрон и, прицелившись, шмальнул по люстре, которая тотчас же свалилась на пол и разбилась вдребезги. Воин в пальто начал действовать. Перескочил через стойку, оперевшись свободной рукой на неё, сделал три шага в сторону, распахнул дверь, тихо закрыл её и поковылял вперёд, к другой двери, ведшей на улицу.

Бара Магна сильно изменилась после второй войны. После Войны Раскола Глаториане решили добить противников и продолжили с остервенением вгрызаться друг другу в глотки, пока Скраллы, родственники Глаториан, не активировали неиспользованные оружия какого-то из Лорда Стихий — химические ракеты, управляемые из надземного штаба. Конечно, что-то пошло не так, раз это могущественное орудие смерти не решились применить. Не только биологическая угроза, нет. Несколько неисправностей. О них не знали даже инженера — это их ошибки, а никто и не заметил. Благо, что у того Лорда Стихий хватило ума не использовать смертоносные технологии.

Но Скраллы решились. Так, весь их бывший штаб, Рокстус, превратился в сияющую дыру, а газ-мутаген быстро распространился по планете, благодаря ветрам, дувшим в пустынях. Кто-то умер, так как отказали органы, кто-то выжил — имел иммунитет к подобной заразе, боле крепкое здоровье, или просто ветер не коснулся его лагеря, а остальные превратились в безумные подобия себя, внешне уже отдалённо напоминающих Глаториан. Преимущественно это были жители как раз пустынь, но не только их коснулась мутация. Вороксы, так стали называть деградировавших жителей пустынь, изменились ещё сильнее — стали сильнее, быстрее, хитрее…и голоднее. Они составляют верхушку пищевой цепи среди всех заражённых. Скорпионоподобные Глаториане, совсем не имеющие что-либо общего по разуму со своими братьями, — теперь, они короли нового дикого мира, пережившего такой апокалипсис, встретившего столь бесславный конец.

Хищные мутагенные ветра ещё гуляют по поверхности планеты — спустя взрыва бомб прошло всего лишь двадцать лет, а Дертокс появился в этой реальности всего лишь десятилетие спустя трагедии. У него едва хватило сил снова использовать маску, чтобы переместиться в новое измерение и время — Смотрители имели такие Канохи, Маски Силы, чтобы следить за существами везде и докладывать своему начальству. Но Дертокс уже давно не был Смотрителем — он считался мёртвым. И ему нужен был покой. Стал слишком стар.

Он почти сразу попал в долговую зависимость. Оказалось, всю пустыню, всю планету поделили на великое множество княжеств, графств, ханств, республик и тому подобное. И старик проживал в территориях пахана Бракса, крупного авторитета и бандита, державшего в страхе не один городок. Да, после войны лагеря солдат-Глаториан стали образовываться в крепости, окружённые стальными листами или песчаником, и называться городками — там есть своя мэрия, полиция, врачи, какие-никакие фермы и колодцы. Торговля налаживалась между городками, и нередко эти городки были отдельными государствами с населением в двадцать-сорок существ.

Дертоксу удалось проковылять к стоянке и найти машину: Торнатус V9 — старый лёгкий автомобиль, способный перевезти четырёх, не считая водителя, на своём корпусе. Им было легко управлять, и даже инвалид бы справился с управлением. А качественным оно было бы или нет — это другой вопрос.

Смотритель сел в открытую кабину, еле достал вторую руку из кармана и завести Торнатус, благодаря отсутствию системы блокировке (на это ни у кого не было средств). На шум мотора выбежали бандиты, они открыли огонь, но пыль от колёс уже поднялась в воздух, и звук рёва двигателя удалялся и удалялся в пустыню.

***

Посидеть в баре мне не удалось — на меня напали. Впрочем, это не страшно ведь такое часто случается. Всё, как всегда, нападение, попытки выбить из меня деньги,
удары по маске, а затем и кровавая баня. Черт, мои руки липкие от крови, меня это что-то выводило бы из себя, сели бы мне не было так насрать. Руки помою в канаве, а машину оставлю себе. В хозяйстве пригодится.

Я стар для всего этого дерьма, но, признаться стоит, я ловлю кайф от того, как выпускаю кишки очередному головорезу или рву на куски голыми руками. Никогда не любил холодное оружие — это для слабаков, а вот когти — выбор труъ пацанов.
Применять силу, чтобы разорвать грудную клетку, просчитывать скорость удара для оставления глубоких порезов на лице, целиться, лишь бы вонзить кисть прямо в сердце, а затем вырвать его ошмётки, которые падают по рваным кусочкам на землю, смотреть в глаза жертве, которую ты убиваешь, выдирая у неё кадык или рёбра. Замечательно. Ради этого порой стоит жить.

Я стал замечать, что всё больше и больше мне становится на всё насрать. Серьёзно.
Если раньше я мог любить, заводить друзей, мошенничать и подделывать валюту,
то сейчас я плевал на всё это. Странно. Мало похоже на меня. Может, это от возраста? Постоянно забываю, что мне больше трёхсот тысяч лет. Большая цифра для Смотрителя…относительно большая, конечно. Но со старостью приходит и осознание того, как ты чихаешь на все эти мизерные проблемы смертных, не видавших чудес других измерений и не путешествовавших во времени. Я становлюсь более спокойным и даже не помню, когда злился в последний раз.

Говорят, с возрастом приходит и мудрость…но это не точно.

Две луны - Бота Магна и Аква Магна - тускло освещали ночную Бара Магну, и никакие фонари не были нужны, ибо мягкий зелёный свет лился с востока, а светло-голубой - с запада. Поднялся сильный ветер, летящий песок бился о корпус проезжающего Торнатуса и о доспехи его водителя, впиваясь в многочисленные мелкие ранки жгучими шипами. Машина была не очень практична в пустыне, так как её двигатель, как и другие важные детали, имел свойство забиваться этим самым песком, отчего агрегаты приходилось частенько чистить. Но Дертокс надеялся доехать хотя бы до своей низины, где он и проживает. С одной рукой это сделать проблематично, но старик не терял веру в свои силы и то, что песок никуда не проникнет. Остановки ему сейчас точно не нужны.

Радио было одним из немногих развлечений жителей Бара Магны. Каждое уважающее себя государство имело хотя бы одну радиостанцию, где рассказывали новости страны, предупреждали о песчаных бурях, нападении мутантов, иногда ставили и записанную на диктофон музыку, песни. Порой, радио было единственным, чем можно убить время. Если сигнал с вышки доходил, конечно.

Смотритель ненадолго зафиксировал руль, чтобы попробовать пощёлкать по магнитоле, но слышно было лишь тихое шипение. Оно и неудивительно. Если в баре был собственный проигрыватель, то здесь же антенна должна ловить волн со станции, но этого нет. Сигнал не доходит. Что ж, старик привык ездить в тишине. Да и, сейчас это безопаснее. Шум привлекает тварей.


Река Скраллов. Она разделяет "жилую" Бара Магну на две части, на восток и запад. Восток - самое гиблое место, там много мутантов, но Глаториане живут там. А на западе не так много мутированных тварей, но зато большое количество различных государств, формирований, территорий бандитов и кочевников, и непонятно было, кто кого сменяет, и кому надо платить дань. Многочисленные мосты через реку были сделаны для удобства проезжающим караванам, но проблема была в том, что часто по берегам стояли кордоны всевозможных ханств, стран или княжеств, и, чтобы иметь возможность ехать дальше, опять-таки приходилось давать деньги.

Вот поэтому Дертокс и не любил переезжать Реку Скраллов, если не было необходимости - у него почти никогда не было с собой денег. Но сегодня был особенный случай, когда границу Территорий Бракса и Земли Мо можно было пересечь. И даже нужно.

Один мост отделял Дертокса от Дюн Предательства, в которых он и жил. Стоило преодолеть его, и он почти дома, но...

-Черт, - прошипел старик, медленно нажимая на педаль тормоза. - Кордон.

Торнатус остановился у самых решётчатых ворот. Смотритель знал, что здесь не стоит корчить из себя героя - если он резко даст вперёд и, проломив ограждение, поедет дальше, то его машину подстрелят, а сам он имеет шанс взорваться. Сейчас лучше позволить этим бандитам получить свою плату, а потом спокойно проехать домой.

Осмотр машины Глаторианами, одетых в тряпьё с чёрными круглыми очками и в повязках, закрывающих лицо, с метателями Торнаксов и тесаками проходил спокойно. Торнатус не выглядел так, словно он принадлежал кому-либо. Самый обычный Торнатус. Пересозданный и переделанный не один десяток раз. Поучив кивок со стороны бойцов, Смотритель стал спешно рыться в карманах, лишь бы чем-нибудь заплатить., но ничего, кроме пистолета, патронов, зажигалки, карты местности.

Делать было нечего. Это решение старик принял, скрипя сердцем. Его рука медленно, будто не желая расставаться с предметом, вытаскивала из кармана пальто старую зажигалку с позолоченным корпусом, краска с которого уже почти слезла. Дертокс строго и уверенно посмотрел на бойца, которому и передавал в вещь дрожащими руками. Казалось, отдавая эту зажигалку, Смотритель отрывал часть себя.

-Этого мало, старый хер! - пробасил боец, нацелив метатель Торнаксов в лицо старику, и тот с большой неохотой вытащил свой дробовик, после чего его и пропустили.

"Зараза, - думал воин в пальто, преодолев кордон. - Везде этого оружия лишают, сколько не заказываю."


Дом Дертокса больше напоминал сарай, чем жилище, одиноко стоящий в пустыне. Хлипкий забор из палок и арматуры, на которых были насажены сгнившие трупы мутантов и прочих, кто нападал на Смотрителя, окружал обитель старика. Маленькая комнатка, полы которого начинали гнить, с деревянными стенами, дыры в коих заделана металлическими ржавыми пластинами, крыша, что местами провалилась - так жил воин. Одинокая кровать, стол со стулом, печь, где постоянно что-то запекалось, умывальня и ящик, где лежали трупы не только дичи, выловленной старцем, но и Глаториан. Да, чтобы выжить, приходится идти на крайние меры.

Бывший путешественник во времени открыл дверь, аккуратно повесил пальто на крючок на стене и прошёл к раковине, чуть ли не крадясь. Его доспехи были покрыты множеством царапин, вмятин, почти потеряли цвет - сменились ржавчиной в некоторых местах, пылью и сталью. Кое-где в броне были даже пробоины, как рваные линии или маленькие дыры, новая из коих возникла этим вечером. Маска старика была вновь исцарапана, а из ободка респиратора торчал маленький осколок стекла, под глазом красовалось едва заметное вдавливание, а над глазом шёл рваный порез, по которым проглядывалась жжёная плоть.

Вытаскивать пулю - процесс болезненный. Дертокс негромко шипел и выл от боли, пока извлекал своими тонкими чёрными острыми когтями мятую металлическую пластинку, остаток снаряда, раздробившего ему плечо. Треснувшая кость медленно съезжала, как только исчезла то, что удерживало её, и от этого Смотритель пребывал чуть ли не в агонии, но терпел - стиснул зубы, лишь не заорать от того жгучего чувства.

Никакого обезболивающего уже давно не было, но ко всему привыкнуть можно. Смотритель делал это уже не впервые.

Когда пластинка лязгнула о стальную раковину, старик принялся перевязывать плечо с помощью бинтов, заботливо лежащих на краю умывальника, будто бы заранее подготовленных для подобной ситуации.

Он смотрел в треснувшее грязное зеркало и видел перед собой жалкого старика, и от этого Дертоксу становилось паршиво. Он помнил то, как раньше мог уничтожать толпы противников, а сейчас едва справляется с кучкой простых бандитов, и то даже убивает не всех и остаётся с ранением. Он помнил, как раньше прыгал по реальностям, сражался с чудовищами, каких не видывал свет, решал сложные головоломки, а главное - сталкивался и преодолевал страхи, потери близких. Он помнил, как был молод, силён и опасен. Не то, что сейчас. Явно не то.

Сейчас бывший торговец опустошён. Он почти ничего не чувствует. Только горечь от воспоминаний и лёгкую ностальгию. Но не более. На остальное Смотрителю уже далеко плевать. Его маска постоянно выражает суровый холод, но в глазах читаются отголоски боли. Нет, не душевной - как автор уже сказал, какие терзания могут быть у того, кто всё залил алкоголем и имеет сложный быт? Боль физическая от множества ран, часть из которых до сих пор не может зажить, ссадин и перелома кости в плече.

-А я говорил тебе не ходить на кладбище сегодня, - с укором прохрипел голос сзади.
Ничего не ответив, Дертокс глянул на собеседника через зеркало своим мрачным взглядом.
-А ты меня, как обычно, не слушаешь, - продолжал говорить другой старик, медленно подходя к Смотрителю.

То был сильно сгорбившийся Глаториан, опиравшийся на длинную палку, в потёртых костяных доспехах белого, но ставшего от пыли бежевого цвета, а кожа воина была тёмно-синей. Одной ноги у вошедшего не было - голень отгрызли мутанты, а остаток конечности пришлось ампутировать, дабы не допустить заражения крови и распространения вируса, отчего старик носил деревянный протез-тонкое брёвнышко. Шлем Глаториан носил почти открытый, и лишь верхняя часть головы была закрыта.

-Куда ты дел обезболивающее? - строго спросил Дертокс, окидывая взглядом одноногого.
-Ты его всё израсходовал, - фыркнул старик, решивший ненадолго посидеть на кровати.
-Я спрашиваю: куда ты дел обезболивающее? - уже шипя проговорил Смотритель и наконец обернулся. - Я не шучу, Цертавус. Мне пробило кость, кажется, даже раздробило, а без тебя я не сделаю операцию по её регенерации. Так что достань мне обезболивающего, пока я не отпилил тебе вторую ногу.

Голос воина звучал по-своему грозно, хоть и не имел той силы, что прежде. Но он пытался выглядеть сильным, пугающим и гениальным. До сих пор.

-Ох-хо-хо-хо-хо-хо-хо-хо, - кряхтел Глаториан, едва вставая с койки, оперевшись на палку. - Садись, давай. Сейчас гляну. Только я ещё не разбавлял его с твоим раствором, так что придётся подождать.

Цертавус познакомился с Дертоксом практически сразу после его прибытия, когда и был более-менее молод. Он удивлялся тому, как его новый товарищ бойко дерётся и вообще живёт, пока однажды не стал слабеть и слабеть, хотя Глаториан понимал, что Смотритель всё делал из последних сил, чтобы выглядеть в глазах остальных существ таким же, каким его видели и другие. Но потом, воин в белых латах и сам зачах - болезнь начала ломать его, но её удалось приостановить...В отличие от того нападения мутантов.

Сейчас старик жил дома у Дертокса и занимался хозяйственными делами, но периодически пытался учить своего сожителя и отговаривать куда-либо ехать, хоть и понимал необходимость этого. Провизия, инструменты, оружие и вещи нужны всегда. Но Цертавус постоянно прятал от Смотрителя обезболивающее, чтобы тот не думал, будто бы можно постоянно получать серьёзные повреждения. Тем самым, инвалид хотел напомнить тому, что он уже стар и так же нуждается в уходе, как и сам Глаториан. Но тот упорно не слушал. Не хотел стареть, понимая, что это не только неизбежно, но и уже случилось.

-Если ты в следующий раз опять получишь ранение, то будешь разводить раствор с обезболивающим сам, - проворчал Цертавус, вкалывая иглу в рану Дертокса, которую открыл бинтами. - Ты чего замотался так? Думал, реально нет препаратов?
-Не знаю, - слабо покачал головой Смотритель. - Возможно. А может, уже начался старческий маразм.

Усмешка. Немного обречённая. Впрочем, ничего нового.

Когда жидкость в игле закончилась, бинт снова были наложены на плечо, а Цертавус легонько толкнул бывшего торговцы на кровать.
-Всё, спи, давай, - произнёс старик и поковылял к выходу.
-А ты куда? - осторожно лёг на койку полностью Дертокс. - Опять у входа на холодном песке?
-Да, а как же иначе? Тебе сейчас хреновее, чем мне. На завтрак филе из Глаториана. Того, молодого. Как его звали?
-Греш, кажется, - фыркнул Дертокс,закрывая глаза. - Бывай, Билли Бонс.
-Иди в жопу!
-Взаимно!

Цертавус напоследок махнул рукой и осторожно прикрыл дверь на улицу, которую уже успел открыть, пока перекидывался фразами с другом. Ночное небо было лучшей крышей для Глаториана, а горячий песок - лучшей кроватью. Так старик и уснул. Усевшись у двери, подобно трупу.


Сегодня был сложный день. Перестрелка в баре, пробитие и перелом кости в плече. Понятия не имею, как долго буду восстанавливаться после ранения - вроде бы и повышение регенерации, а на деле - выдохшийся организм Смотрителя. Хотя,
пройти дня два-три должно, пока плечо снова придёт в норму. Но шрам останется определённо. Третий за год.

Я очень часто стал вспоминать былые деньки. Славное время, на самом деле. Я бухал, ломал лица, носился туда-сюда, менял пальто, как перчатки и много болтал, чтобы на фоне остальных выглядеть умнее. Хотелось бы всё вернуть, но и ныть по поводу невозвратного не хочется. А ведь Цертавус, хульный такой, прав - пора смириться со своим возрастом и перестать ностальгировать. Старею. Зато могу потом избивать неверных палками, которые потом можно вставить в задницу кому-нибудь в качестве унижения.

Сегодня я побывал на кладбище. Немного посидел, принёс пару вещичек, а затем выпил в баре - такие вот поминки. Думаю, пора перенести могилу поближе к дому.
Чувствую, такими темпами больше не смогу гонять туда-сюда и рвать жопу ради ежегодного визита. Да, она не заслужила такого, но...поняла бы меня и наверняка простила. А интересно, что бы она сказала по поводу моего нынешнего возраста и внешнего вида?

В общем, какой чудесный день! Казалось бы, живи да радуйся...как бы не так.

Запах жареного мяса ударил сквозь респиратор Дертокса. Тот сразу же открыл глаза, как только почувствовал столь приятный аромат. Сев на кровать, старик посмотрел на своё повреждённое плечо, на чуть окровавленные бинты, которые стоило заменить. Рука болела не так сильно, как вчера, но не будь обезболивающего, агония была бы мощнее — регенеративный раствор очень действенный и в то же время усиливающий физические страдания за счёт заживления кости и ткани. Поэтому старик и расслабил её, но старался держать её поближе к ноге, чтобы лишний раз не повредить её.

Цертавус сидел за столом и жадно поедал то, что некогда было частью другого Глаториана, — ляжку. С большой неохотой Смотритель поковылял к другу, сел к нему на другой стул и лениво взял когтями жареную до корочки голень того Греша. Закрыл глаза, сосредоточился, сжал дрожащей рукой желанную ножку покрепче. Мясо вместе с костью, сухожилиями, венками и каппилярами — всё стало таять в руках бывшего торговца, насыщая того силой. Подобно большинству биомеханоидам, Дертокс предпочитал не пользоваться ртом, а поглощать из еды необходимые вещества и энергию для подпитки организма. И Цертавус этого никогда не мог понять.

-Странный ты, — начал он, сгрызая хрустящую кожу с жареной ноги. — Разве, так интересно? Ты даже не ешь, а просто…не знаю.
-Я Смотритель, — спокойно объяснил тот, кладя руку на стол. — Зачем мне пережёвывать ртом и тратить драгоценное время, если я могу за считанные секунды получить необходимый заряд и вполне себе наесться?
-А как же вкус? — воскликнул Глаториан. — Как же ощущения от завтрака, обеда, ужина, а?
-Я не рассматриваю пищу, как церемонию. Если я лишён сил, то я ем. И ты помнишь, что делю с тобой стол я впервые за пять лет. Мне не нужно есть так, как вы. По мне, вы просто набиваете себе брюхо. В этом плюс биомеханики — тебе не надо готовить каждый день. А вкус…это так…вторичное. Кстати, ты сам мне сейчас ссышь в уши. Говоришь о вкусе, а музыку вовсе не слушаешь. — и тут, он охнул. Дертокс спешно встал и похромал к кровати, и, как достиг её, встал на колени, чтобы что-то достать из-под неё.
-Ты опять своё дерьмо хочешь включить? — проворчал Цертавус, указывая на друга палкой. -Надо выбросить этот плеер наконец! От него у меня голов болит!
-Сейчас я тебя выброшу, — на удивление мрачно произнёс Смотритель, двигая неповреждённой рукой под койкой.
-Опять батарейки украл у кого-то?
-Не украл, а позаимствовал навсегда, — пробурчал старик, беря в руки потрёпанный временем плеер: пыльный, покоцаный, с трещинами и чуть обгорелый. Вставив пальчиковые батарейки в раскрытый блок питания, учёный нажал кнопку включения, но сами песни ставить пока не стал. — Хотя, «украл» тоже неплохо звучит.
-Пожалуйста не заставляй мои уши вянуть, — с наигранной жалостью взмолился Цертавус и тут же фыркнул. — Ужасные мелодии с непонятыми словами. Вот, в моё время…
-У вас отстой был, — возмутился Дертокс, снова сев за стол. — Херня какая-то, я слушал. Флейты, струнные, барабаны, трясучки…или как их? Неважно, хер с ними.
-А мне нравится, — засосав кожицу ножки в рот, заявил Цертавус. — Звучит красиво, душевно. Не то, что твои непонятные песни.
-Так-так-так, стоять, — затараторил Смотритель, положив плеер на стол. — То есть, у меня не душевные песни, по-твоему? Я всегда знал, что ты старый педик, но не настолько же! Как можно судить о музыке, не послушав её?
-Мне хватило буквально пары песен, чтобы понять, что они — кусок скралльего дерьма, — пробурчал Глаториан. — Я не понимаю, о чём они все поют, и к том уже музыка странная!
-Да ты издеваешься?! — ворчал бывший торговец. — Хорошая музыка не живёт в одном измерении, Цертавус, и я много раз тебе об этом говорил. Песни льются сквозь пространство и время не только благодаря нам, путешественникам из других измерений, но и потому, что они крутые, отчего и появляются в великом множестве мест, реальностях, эпохах. Твоя музыка ушла дальше Бара Магны? Да, нихрена подобного! А вот моя… Нет, сначала я докажу тебе, что мои струнные песни в разы лучше твоих! Вот, послушай!
-О, нет… — только и успел воскликнуть одноногий, как музыка уже полилась в доме волнами.

Аккорды гитары, а потом к ним присоединились барабаны и электро-гитара. Вступил хор, который повторял одно и то же слово или моменты в припеве, что прерывался словами главного солиста.

-Django, have you never loved again?
Love will live on, oh oh oh…
Life must go on, oh oh oh…
For you cannot spend your life regreatting (1)… — подпевал негромко Дертокс, довольно прикрыв глаза и покачиваясь на скрипучем деревянном стуле.
-И о чём эта песня? — недовольно спросил Цертавус. — Ни черта не понимаю!
-Она рассказывает о Джанго, который потерял свою любовь, но пытается найти её, хоть и понимает, что это почти невозможно. Он вынужден провести свою жизнь в сожалениях, хотя…
-Херня. Не знаю никаких Джанго, — произнёс раздражённо старик. — Давай следующую песню, я не впечатлён.
-Ну, оно понятно, — пожал плечами с высокомерным и чуть грозным, но всё таким же ровным взглядом Дертокс. — Необразованный народ, — он театрально повернул голову куда-то в сторону, будто обращаясь к кому-то, и указал раскрытой ладонью на собеседника. — Нет, вы посмотрите на него. Хульный какой. Ну, не мне вас судить.
-Именно. И мы не необразованные, зря ты так.
-А, ну конечно, — бросил недовольный взгляд на Цертавуса тот. — Жили в лесу, молились колесу.
-Дертокс! — вскрикнул Глаториан, как песня уже сменилась, что заставило его удивиться. — Эм…а это что?

Опять гитара. Незамысловатая мелодия получилась бы, не вмешайся в неё слова и другие инструменты.
«I’m Gonna fight 'em Off
A Seven Nation Army couldn’t hold me back
They’re Gonna Rip it off
Taking there Time right behind my back (»)…» — звучали слова, а Дертокс едва подпевал им.
-Seven Nation Army, — пояснил он и покачал головой. — Мне оригинал не очень нравится, а вот этот кавер…
-Что такое кавер? — удивился старик.
-Перепев, — перебил его учёный. — Обычно неудачный, но иногда… Ну, как тебе?
-Мне не нравится мелодия. Давай ещё.
-Святые угодники, какие мы вредные… — чуть ли не пел тихо Смотритель.
-Ну да, мы же колесу молимся, — съязвил Цертавус и стал прислушиваться к новой песне.

Барабаны и странная музыка, будто бы электронная, хотя так оно и было. И голоса певцов, словно кричащие. Одноногий лишь пару раз слышал эту композицию, но особо её не запомнил. Вообще, он привык ко всей музыке своего старого друга, но никогда не вслушивался в неё, кроме тех мелодий, что звучали в плеере почти постоянно. Да, склероз начинается, хотя, Цертавус и не так стар, как выглядит. Болезнь его убила. Не возраст.

-Fox on the run
You screamed and everybody comes a-running (3)… — пел Дертокс вместе с солистами и даже двигал корпусом, пританцовывая.
-Великие… — протянул устало Цертавус. — Ну и говнище… От этой музыки у меня опять мигрень начнётся.
-Иди в жопу, — огрызнулся бывший торговец. — Это клёвая песня, заводная. Под неё в Торнатусе здорово гонять хорошим деньком. Нескучно.
-Обещай, если мы поедем в город, ты не возьмёшь с собой этот плеер, — прорычал Глаториан. — Хрень эту.
-Сейчас ты у меня хренью станешь, понял? — прошипел холодно, словно сталь, Смотритель, подняв ровный взгляд на друга. — Понял меня? Плеер — это одно из самых дорогих, что у меня есть. Пальто, плеер, могила, когти, маска с респиратором…
-А дробовик? — перебил его Цертавус настороженно. — У тебя же перед маской дробовик по списку шёл…
-Какой дробовик? — пытался юлить старик, уверенно смотря прямо в глаза собеседнику. — Ты там совсем с этим мясом с катушек съехал? Ай лю-лю, гони гусей? Не было у меня дробовика.
-Я не настолько дряхлый, чтобы забывать всё! — вскрикнул воин в белом. — Я наизусть твой список знаю, и точно могу уверять: дробовик шёл перед маской! И где зажигалка?!
-Ничего не, — пытался вставить слово учёный, но был перебит.
-А, я понял… Оплатил ими проезд, верно? Всё, у нас один пистолетик остался малокалиберный! И зажигалки твоей нет! Что будем делать, когда моя закончится? Я буду мясо сырое жрать?!
-Хватит, — чуть ли не выйдя из себя, вскрикнул Дертокс, стукнув кулаком по столу, и кисть его на мгновение заискрилась фиолетовыми волнами. Но потом он продолжил более спокойно. — Мы скоро в городок поедем… Да, не удивляйся. Нам нужно кое-что присмотреть там… Ну, мне нужно.
-Что?! — вспылил Цертавус. — Хренос два тебе, старый ублюдок! Тебе надо восстановиться, отдохнуть! В городок ехать, ха! Нам дань даже платить нечем, а он тут задумал в городок съездить! Пушки нет, только одна осталась! Ну ты и даёшь!
-Я знаю, — почти неслышно ответил бывший торговец и тяжело вздохнул. — Ладно… Подшей мне пальто, а я пока бинты сменю. Заодно патроны гляну, может, осталось чего.

И он встал, оставив на столе плеер, и пошёл к раковине. Респиратор не показывал какого-то намёка на улыбку у Дертокса, но он был очень рад слышать эту песню сейчас.
-А эта о чём? — спросил, ещё не отойдя от ссоры, Цертавус, подходя к вешалке.
-О, это моя любимая, — ответил протяжно Смотритель и усмехнулся.

Электро-гитара, барабаны, подпевка, активный ритм и голоса — мужской и женские.

»'n' tell me now
'n' show me how
To understand
What makes a good man?»(4)

***

Утренний разговор с Цертавусом мне не понравился. Редко у нас такое возникает хотя, это неизбежно — два ворчащих старика в одной комнате проводят дни напролёт, если я никуда не уеду, в делах или диалогах. Увы, но это так. Жизнь скучна и лишена какого-либо смысла, когда ты на пенсии. Имей я огород, я бы возился на нём, но так, я эксплуатирую своего древесноногого в качестве бесплатной рабочей силы, пока слушаю музыку или занимаюсь более лёгкими делами. Не хочу лишний раз напрягаться и надрывать спину. Всё-таки себя жалко. Хотя.Цертавусу иногда нужен отдых. Он единственный,
кто вообще печётся обо мне и моей шкуре и кого я могу назвать своей семьёй.

Музыка снова играет в этом доме, чему я наверное даже рад. Уже привык ходить с каменным хлебалом, хотя сегодня я чуть не вышел из себя. Воистину необразованный народ, сующий свой нос не в свои дела. Хотя…если бы не этот пердун, я бы сейчас был мёртв. И когда я стал таким рискованным? Не от потери того же смысла жизни ли? Но был он вообще? Безусловно. А сейчас он есть? На этот вопрос я не могу ответить. Думаю, нет. Смысла жить нет. Цертавус прокормит себя и сам, если захочет. На самом деле, я ему и не нужен. С практической точки зрения, конечно. А с морально-этической, моей нелюбимой и самой бесполезной на мой взгляд? Да скорее всего. Я ему нужен. Но тут возникает вполне закономерный и логичный вопрос: а зачем? Просто так? Удовлетворение потребности в заботе? Любовь? Эм…последнее точно нет — у Цертавуса была женщина. Впрочем, как и у меня.

Я не люблю вспоминать об этом. О тех совместных вечерах у костра,
о путешествиях туда-сюда, как я подставлялся под пули ради неё,
, а она — вытаскивала меня из бара пьяным после очередной драки и прикрывала перед начальством. Её смех, добродушную улыбку, лёгкий поцелуй в маску и то касание руки, такое нежное, едва ощутимое, но вызывавшее целую бурю эмоций, которую я имел обыкновение не испытывать. У нас забавный тандем. Если я смотрел на всё, как умудрёный жизнью старец, учитель, жёсткий рационал и прагматик,
то она, юная девчонка, познавала пространство и время эмоциями.

Чёрт, эта песня слишком подходит. Плеер почти заряжен на полную, играет замечательная композиция, слова коей отлично описывают моё ностальгическое состояние.

...Wish we could turn back time, to the good ol’ days,
When our momma sang us to sleep but now we’re stressed out… (5)

Это были славные деньки, которые, увы, уже никогда не вернуть. Время забирает лучших.

Странно, не так ли?

Дертокс накинул старое чёрное пальто, скрыв отваливавшиеся с рук листы металла, и покинул лачугу. Раннее утро то было, или глубокая ночь, - он не знал. Вечное серое небо тоже не могло дать ответ, как и беспорядочно вращавшиеся стрелки на циферблате часов античной эры.
Свалка встречала привычным ливнем. Брызги хлестали в исцарапанный потёртый шлем Дертокса, и тот, прикрывая лицо рукой, пытался найти свою повозку, в которой он перевозил найденный хлам.

Дворик лачуги выглядел уныло. Давно иссохшие веточки торчали из ядовитой ржавой почвы, сплетаясь с кусками бетона и арматуры. А по бокам от хижины высились бесконечно высокие горы древнего строительного мусора. Упавший и прогнивший кран служил входом в ущелье, где Дертокс и решил коротать свой век. Сколько он уже так? Год, два? Десять? Или даже больше? Какая разница? Реактор в истерзанной груди противно гудел, и с каждым шипением старого механизма, Дертокс ужасно кашлял, и из его треугольного респиратора-динамика вытекала розовая жидкость – как кисель, но мутная. Охлаждающая жидкость. И после каждого такого приступа ослабленный, почти упавший в грязь Дертокс, облегчённо закрывал глаза, и в оставшемся времени работы процессора исчезала пара минут.
"Хоть так, - думал он, вставая и отряхиваясь по привычке, хоть одежда и давно покрылась невыводимыми пятнами грязи. – Ещё на пару минут ближе к концу."
Найдя повозку, Дертокс достал оттуда широкополую рваную шляпу и небрежно бросил на голову. А затем, включив локатор, двинулся в сторону Северного Плато.

Пейзаж Свалки всё больше наводил уныние – спустя столько лет «сна» острова поменялось лишь количество жителей. Локатор предательски молчал. Дертокс больше не пытался бить по нему и подключаться через пальцы. Хотел, бывало, приложиться когтями к устройству, но потом вспоминал, что надежда давно превратилась в своеобразную традицию.
Локатор молчал. «Форм жизни не обнаружено".
Минуя старый, покрывшийся рыжим налётом и уничтоженный веками, разбившийся лайнер, Дертокс двигал плечами и оставлял повозку, чтобы зайти внутрь бывшего поселения. От трупного запаха уже не осталось и намёка – ветер сделал своё дело ещё при Голоде. Его сменила лишь вечная кислотность, какая пронизывала всю уснувшую навсегда Свалку.

Дождь тарабанил по металлу, и яркая вспышка зелёной молнии озарила салон самолёта. Время унесло даже пятна крови на стенах и полу, что окружали одинокий скелет во рванье. Последний выживший поселения. Пистолет давно пущен на детали Дертоксом.
Механический монстр пришёл не за тем, чтобы узреть трагедию дней минувших. Вместо этого он вырвал сидение и, осмотрев его рваную ткань, решил всё же положить в повозку, после чего двинулся дальше.

По старому мостику, что разделял Центральное и Северное Плато, Дертокс шёл крайне осторожно. Металл предательски скрипел под весом стального чудища, однако, тот никуда и не спешил. Теперь, у него было полно времени. Он молча шёл вперёд, включив музыку на древнем шипящем приёмнике, и поглядывал по сторонам. Только горы мусора, грязь и лужи под ногами, которые постепенно сменялись морской водой, и сотни катеров, из запасов которых Дертокс уже забрал всё, что можно.
Он вышел на берег и сел на серый песок. В тот обычный день море опять штормило, и волны бились друг о друга, словно мифические титаны. Неподалёку валялся полузасыпанным скелет Мезозавра-Киборга, что выбросился на Свалку и стал самой последней её жертвой. Даже покрытые желчью чайки со сгнившей кожей не парили над тёмными водами, и жучки не роились меж деталей стиральных машинок.
Ничего больше не было.

Где-то спустя часов десять, Дертокс вернулся в лачугу и, сделав дела по дворику, скинул пальто. Приводы и рваные провода торчали из левого плеча, а заменённый глаз быстро мерцал и барахлил, отчего в зрении существа царило редкое шипение и предупреждения о потере сигнала.
Сев за металлический столик, Дертокс снял с себя кисть и попытался было восстановить моторику пальцев. Благо, деталей, найденных им во время «прогулки», должно было хватить. Однако…

-Бляха, - прохрипел Дертокс и ударил кулаком по кряхтевшему динамику. – Всё сгнило к херам.
И, с досадой вернув кисть на место, старик молча взглянул на фотографию какой-то девушки. И, мысленно проводив её, взял со стола револьвер и приставил дуло ко лбу.
-Сегодня мне повезёт, - усмехнулся Дертокс и включил песню, что нравилась ему больше всего на свете – «Riders on the Storm».
А затем, он нажал на крючок и…ничего не произошло. В непонимании, хозяин лачуги развёл руками, а потом, осознав всю пагубность своего положения, с досадно-гневном рычанием швырнул пистолет в стену.
-Бляха! – прошипел он и в сердцах пнул стол. – Сколько можно-то! Никогда такого не было, и вот опять!

Ещё немного Дертокс посидел за столом, обхватив голову руками, а затем поставил еле работавший и безбожно лагавший интерфейс в режим записи.
Так и прошёл ещё один бессмысленного существования на Свалке…

"Лаврентий, здорово. Скорее всего, ты занят – баб ебёшь во все щели, или спишь в переходе, как обычно. А может, и вовсе в обезьянник загремел. Чёрт тебя разберёт. Надеюсь, ты когда-нибудь в своих странствиях меж мирами найдёшь это сообщение. Какое уже по счёту, раз я каждый день записываю ровно одно и то же? Сколько я этим занимаюсь? И отчего – от скуки ли? От желания поддерживать навык речи? Или же, чтоб не так одиноко было? В душе не ебу, откровенно говоря. А? Как у меня дела? Пытался кисть починить – пальцы не слушаются. Глаз ломается – херовый у неё протез был всё-таки. Разваливаюсь на части. В общем, всё как всегда. Вроде и не тужу. Сегодня поставил новое кресло на крыльце. Подлатал крышу – протекает уже. Пахлавон, сука немытый, узбек сраный, что-то построил лет миллиард назад, наверное, а мне чини постоянно. Найду труп – никогда не похороню. В море выкину, или кости перемелю, чтоб засохшие растения посыпать, ахах. В общем…такие у меня дела. Радар молчит, локатор молчит. Везде уже облазил – нет его. Нет моего венца творения. А жаль. Такое произведение искусства вышло бы. Хотя, оно и вышло. В общем, не покинуть мне Свалку, похоже. Никогда. Я здесь один – на все оставшиеся десять лет работы реактора. Или, если повезёт, пока пуля в голову не войдёт.
Вот такие пироги у нас…"