А как бы поступил брат?

Непрошеная мысль, промелькнувшая в голове, исчезла прежде, чем смогла разозлить его. Но настроение (и без того пасмурное последнюю сотню тысяч лет) испортить успела.

А это значило, что стоит прервать текущие дела и развеяться. К его огромному
сожалению, в этом месте все доступные способы развеяться уже были перепробованы. А за границами… за границами не было ничего. Кроме царства брата, но об этом он предпочитал лишний раз не вспоминать.

Брат. Слово, несмотря на то, что оно вспоминалось ежедневно, вновь резануло мозг, уже долгие тысячелетия балансирующий на тонкой грани между полным безумием и осознанием этого безумия. Осознание постепенно, почти незаметно, день за днем уменьшалось, утекало, как вода сквозь пальцы.

Оставалось лишь безумие.

Он знал (пока что), что наступит день, и сумасшествие поглотит его без остатка, и, как бы он ни скрежетал зубами и ни мучил попавших под руку, он не сможет ничего с этим поделать.

Просто потому, что сам не заметит, как пересечет грань. Он попросту отметал мысль о том, что кто-то может помочь ему в этом. Потому что в этом мире существовали только они с братом. Но пока этого не случилось, он был намерен как можно дольше оттягивать это мгновение. Пусть и способом, который не понравился бы брату.

Опять брат. В последнее время он думает о нем все чаще. Можно ли считать это одним из признаков надвигающегося безумия? Ответ был ему неведом. Какое ему до этого дело? Пока что он чувствует себя достаточно в своем уме, чтобы наплевать на то, что мог бы сказать брат, и просто выполнять назначенный ему долг.

Исправлять. Чинить. Восстанавливать.

Он мог подобрать еще множество определений самого процесса, но ни одно из них не отражало всей сути его действий.

Потому что у него не получалось.

А все из-за того, что тогда ему не удалось заполучить ту маску. Да, с маской он смог бы трудиться еще лучше, и его бы не преследовали бесконечные неудачи, и ему бы не приходилось постоянно усмирять несогласных с его методами.

А брат удалился на свой остров и нос оттуда не высовывает. Как брат
при этом смог заработать репутацию великого и доброго правителя? Неужели у него здесь хуже? Здесь хотя бы неизменна погода. И здесь тоже можно трудиться...

Так отчего же он уже долго, очень долго не видел новых лиц и не слышал новостей о внешнем мире? О брате?

Что он делает не так? Почему из его рук постоянно выходят кособокие уроды, не способные защитить себя самостоятельно?

Этот... брат всегда умел быть их любимчиком. Всегда знал свое место и не мечтал о большей власти, чем ему дали. Но сейчас-то власть нужна не брату, а ему.

Возможно, тогда он сможет выяснить, что же он делает не так... Или даже попросту сделать так, чтобы у него всегда все получалось...

Пустые мечты, и он прекрасно знает это. Выше их с братом нет никого, а значит, неудачи вызваны чем-то другим.

Но вот чем?

Встряхнув головой, чтобы позволить праздным мыслям убраться оттуда, он встал и осмотрел внутренним взором свои владения. Его внимание привлекло движение на самом краю. Неужели?..

Да, вот они – шестерка новичков, наверняка все еще надеющихся на его брата. Ну, он покажет им, что следует бояться и уважать того, кого видишь.

И с этими мыслями он начал спускаться со склона, улыбаясь дикой и безумной усмешкой...

Но шальная мысль внезапно озарила еще не затронутые сумасшествием уголки разума Карзахни.

А как бы с ними поступил брат?